Жители Чонгара посылают Киев на…

На всех трех пунктах пропуска в Крым уже исчезли очереди из фур, а президент Украины Петр Порошенко пообещал добиться запрета торговли с полуостровом на законодательном уровне. В течение первых дней акции крымских татар и «Правого сектора» по блокаде грузовых перевозок в Крым украинские СМИ озвучивали как требования активистов, так и позицию дальнобойщиков, простоявших несколько суток на КПП. Что думают о блокаде местные жители Чонгара – выяснял корреспондент популярного украинского издания «ГОРДОН».

Степной зной и запах копченой рыбы. Огромные пластины камбалы со связками крупных бычков на сентябрьской жаре, кружащиеся вокруг мухи и пластиковые бутылки с домашним вином, коньяком и самогоном. Всем этим придорожный рынок в Чонгаре традиционно встречает проходящие в сторону оккупированного Крыма машины.

Все как обычно, не считая отстраненных и скучающих лиц продавцов.

Заканчивается второй сезон, во время которого «трасса-кормилица» не в состоянии накормить жителей Чонгара.

Но в эти дни, помимо очередного провального лета, у местных появился лишний повод для разговоров. Это расставленные неподалеку от рынка шины и «ежи» импровизированного блокпоста активистов блокады Крыма. Около них бойцы «Правого сектора» проверяют проходящий мимо легковой автотранспорт.

– Ты думаешь, это надолго? Через две недели все уедут, вот увидите. Скоро зима. Что им тут зимой делать? – делится своими соображениями насчет «бессрочной» акции торговка рыбой Алеся. Она искренне не понимает целей акции, заявленных Меджлисом крымскотатарского народа.

– Я сама из Джанкоя. Родилась там и выросла. У меня там сестра родная. Тут, в Чонгаре, я просто живу. Я всегда общалась с татарами. И вот что я вам скажу: они все настроены против Чубарова (Рефата Чубарова, главы Меджлиса. – «ГОРДОН»). Те, кто имеет хозяйство, кто работает, несмотря ни на что, – все против таких акций. Работать надо, а не бегать по майданам. Вот что эти активисты сделают? Ходят с флажками, а толку? Они уйдут – фуры опять поедут. А нам их майданы незачем. В Киеве тоже вот все с флажков начиналось…

– Не, – встревает в разговор Миша, отрываясь от домашнего вина, – это надолго.

В качестве доказательства своих слов он еще раз отпивает из кружки и показывает на автокран, стоящий у груды железобетонных плит, предназначенных для блокпостов активистов. За пару дней блокады эта куча заметно поредела.

– Ну и что, – не сдается Алеся, – значит, взятки будут брать! Сейчас все берут. Все хотят кушать. У всех семьи есть. Ты хочешь сказать, что у тех хлопцев семей нет? Вот я продаю рыбу, скажем за 250 гривен, а мне дают 400 за нее. Так что, я не возьму? Конечно возьму.

Местные торговцы рыбой, конечно, не показывают открыто свою неприязнь к приезжим татарам и «правосекам». В общем-то, пока это еще сложно назвать даже неприязнью, это всего лишь осторожное любопытство, такое себе разнообразие для степной глубинки и повод для разговоров на опустевшей трассе. Но нарастающих опасений торговцев за свое будущее невозможно не почувствовать.

Активисты блокады здесь – пришлые люди. Люди, несущие перемены, способные убить, – и уже убивающие, – привычную жизнь чонгарцев.

– Вот что нам дал этот Майдан?! – вступает в обсуждение продавец Санек. – Войну в Донецке развязали. Крым у Украины забрали. У нас туристов по трассе нет. А вы знаете, сколько можно было с рыбы за сезон наварить?! Только за один сезон с туристов – зимой-то работы у нас нет. Так вот, хватало на нормальную иномарку! А сейчас на подержанный «жигуль» даже не наскребешь. Знаете, – Санек переходит чуть ли не на крик, обращаясь ко мне, – чем сейчас в селе все занимаются? Сдают в аренду землю под пшеницу и торгуют рыбу. Слава богу, погранцы разрешают ловить, понимают, что мы совсем без заработка остались. Еще таксистами все заделались. От Новоалексеевки до КПП (на границе Херсонской области и Крыма. – «ГОРДОН») везут за 70 гривен. Связка бычков, которых здесь за рыбу нормальную-то не считают, столько же стоит. И крутись как хочешь. А контрабанда – она вся на КПП. Там ее ищите, а не у нас! До нового года все грузы почти без документов шли. Тут такие миллионы каждую ночь проезжали! Где они? У нас по карманам или на КПП остались?!

– Вся молодежь уж-же выех-хала из села. Кто к-куда смог, – заикаясь продолжает Миша, – Я б-бы тоже «ук-квакал» куда-то, если б-бы б-было куда…

Солнце постепенно заходит за горизонт, дикая степь убаюкивает непривычного к такой красоте городского жителя. Вздрагивать заставляют лишь редкие легковые машины, проносящиеся в сторону Крыма и с визгом тормозящие за 50 метров от блокпоста: водители еще не привыкли к нему.

Наконец, к рыбным рядам лихо подъезжает на мопеде парень и суммирует отношение местных ко всему происходящему вокруг Чонгара последние полтора года.

– Ты журналист? Из Киева? У нас в марте уже были такие. Когда тут танки стояли (весной 2014-го Чонгар был, фактически, спорной территорией – блокпосты россиян и украинцев стояли по обе стороны от села. –«ГОРДОН»). Передай там в Киеве, что нам это все нах…й не нужно! У меня жена в Ермаково прописана! Это 30 километров отсюда, это Крым. А я здесь, в Украине! Мы с женой – украинцы. Нах…я нам эта граница, эта блокада?! Вот нахрена весь этот Майдан был?! Я телевизор тоже смотрю – тоже понимаю, за что в Киеве начали бодаться. Но давай честно: коррупция осталась. Так еще и границы нарисовали. Нас просто разделили с родственниками. Сначала вы фуры останавливаете, потом и людей будете. Мне теперь к жене, к родственникам нельзя будет поехать?! Так что знаешь, уж лучше бы остался Янукович…

– Ты пиши о простых людях. Об этой блокаде все сегодня пишут, — советует таксист Олег. — А за местных никто не вспоминает. Здесь нормальные люди живут. Все за Украину. Просто жизнь такая… Никому и никогда они здесь не были нужны, а теперь вы хотите, чтобы они вас с цветами встречали? – Олег на секунду задумывается и заканчивает: – Читал может книжку «Приказано выжить»? Советскую. Вот здесь где-то так.

Олег уезжает, а я в который раз невольно изучаю большую красную надпись на соседнем кафе: «А ВЫ УХУ ЕЛИ?»

В первый день моего пребывания на блокаде я подумал, что это могла бы быть отличная шутка активистов, придуманная специально для дальнобойщиков. Однако с каждым новым днем на Чонгаре мне все больше непонятно, кому можно при желании адресовать этот вопрос.